В ожидании Шато Годо
Текст: Игорь Сердюк; иллюстрация: Эльвира Насибуллина.
Разглядывая винную карту за дружеским ланчем, Жан-Люк Тюневен предложил нам попробовать по бокалу сент-эмильонского Chateau Godeau — красного вина от небольшого хозяйства, которое не так давно было приобретено семьей Флоризон и, по словам Жан-Люка, подавало большие надежды. Лестная характеристика от основоположника гаражного движения чего-то да стоит, и мы, не раздумывая, согласились.
Разлитое в красивые большие бокалы вино приветствовало нас теплой волной ягодных ароматов, между оттенками которых, кроме прочего, угадывались ладан, лакрица и шоколад. Танин был чуть-чуть суховат, на что Жан-Люк, улыбаясь, развел руками: «А что еще можно было сделать?..»
Что еще можно было сделать за эту не самую высокую цену или в этот не самый великий год, мы решили не уточнять. Знакомством с новым интересным вином все и так остались довольны.
Семья Флоризон, к которой виноградник Chateau Godeau перешел в 2012 году, ранее владела частью акций левобережного бордоского Chateau Calon-Segur — одного из лучших винных замков в аппелласьоне Сент-Эстеф.
Золотой век этого шато пришелся на XVIII век, когда он был в собственности у легендарного «винного маркиза» Николя-Александра де Сегюра, с чьим именем связывают также восхождение звезд первой величины «Лафита» и «Латура».
Легенда приписывает маркизу де Сегюру слова: «В Лафите и Латуре я делаю вино, но сердце мое принадлежит Калону», — и на этикетке Chateau Calon-Segur изображение замка обведено символическим сердечком.
Однако после кончины в 2012 году основной владелицы Chateau Calon-Segur мадам Капберн-Гаскетон исторический замок выкупила страховая компания, а продавшие свою часть акций супруги Альберик и Аньес Флоризон перебрались с левого берега Бордо на правый, где купили себе скромный Chateau Godeau.
Этот сент-эмильонский виноградник имеет статус «простого» Grand Cru — то есть, по довольно сложной системе классификации правобережных замков Бордо, это лишь начальный уровень отличия. Однако семь гектаров участка расположены в непосредственной близости к более именитыми шато La Mondotte и Tertre-Roteboeuf, что не могло не обнадежить начинающих новую жизнь виноделов.
Они обратились за помощью к известному консультанту Стефану Деренонкуру, который имел опыт работы в La Mondotte, и тот поддержал их, закрепив за Chateau Godeau специалиста из своей команды.
Однако первый же урожай, над которым супругам Флоризон пришлось работать в Godeau от начала до конца, — урожай 2013 года — для Бордо вообще был одним из самых неудачных. Упомянутый выше Стефан Деренонкур, доведенный погодной ситуацией почти до отчаяния, осенью 2013 года грубо сказал в интервью, что год запомнится как millesime de merde…
Чтобы не пасть духом в такие моменты, надо быть настоящим виноделом. Верные своему призванию виноделы знают, что вслед за неудачным однажды наступит хороший год. В случае с Chateau Godeau так и произошло. Следующие два миллезима получили высокие оценки на дегустациях. О хозяйстве стали говорить как о новой звезде в плеяде бордоских petits chateaux — еще недавно малоизвестных замков, в будущее которых поверило новое поколение их владельцев.
Формат дружеского ланча позволяет задавать друг другу иронические вопросы. Обсуждая с Жан-Люком достоинства выбранного им же вина, мы спросили, читал ли он Сэмюэла Беккета. Жан-Люк простодушно ответил, что нет. А когда мы сказали ему, что самая известная пьеса этого автора называется «В ожидании Годо», он также простодушно спросил: «А про что она?» И теперь уже нам пришлось изворачиваться, чтобы хоть как-то пересказать сюжет классической пьесы театра абсурда. Решив не объяснять, почему Эстрагону жали ботинки и кто его бил по ночам, я сказал лишь, что пьеса о том, что ни при каких обстоятельствах нельзя терять надежду.
Ведь нет лучшего источника оптимизма, чем участок надежной земли под ногами и уверенность в своем прошлом. «Both minerals and memories can be excavated», — как написала одна моя подруга, близкая к миру искусства.
