Добрые сказки о Шиноне, Рабле и луарских винах
Текст: Игорь Сердюк
Недавняя сравнительная дегустация луарских вин, проведенная под эгидой винного гида SWN, заставила меня снова написать о Шиноне. Шинон — это старинный маленький городок в долине Луары, известный как родина писателя Франсуа Рабле и место, где Жанна д’Арк впервые встретилась с будущим королем Франции Карлом VII. Туристов, путешествующих по Луаре, привлекает живописно открывающийся вид на городские стены Шинона, а прогулки по его узким средневековым улочкам надолго остаются в памяти.
Трудно представить, но таких вот туристов — любителей неторопливых и медитативных прогулок — за год в Шиноне набирается под сто тысяч — в десять раз больше, чем население этого заповедного исторического уголка центральной Франции. Но и среди туристов, и даже среди самих французов сегодня мало кто помнит, что Шинон — это еще и родина лучших в долине Луары красных вин. И, может быть, лучших во всем мире вин из сорта «каберне-фран».
Наиболее легкие вина Шинона происходят из виноградников, разбитых на глинисто-песчаных почвах, чуть ниже над уровнем моря и ближе к луарскому берегу. А вина серьезные, структурные и долговечные получаются на склонах более высоких холмов, где глина перемежается с туфом. Те, кому приходилось пробовать красные вина Шинона, например, от таких производителей, как Olga Raffault, Charles Joguet или Bernard Baudry, знают, что хороший урожай может стареть в бутылке и 10, и 20, и больше лет. Впечатления от одного из таких образцов — Olga Raffault Les Picasses 1977 года — собственно, и заставили меня написать эту заметку. Это было одно из тех вин, которые дают повод сравнить сроки жизни, отпущенные вину и человеку, да и вообще заставляют зрелого человека задуматься о прожитых годах. Вино, которое в свои 40 лет не казалось уставшим, щедро делясь глубиной и богатством букета.
В лучших красных винах Шинона аромат начинает свое развитие с тонов черных ягод (черники и черной рябины), к которым примерно в трех-пятилетнем возрасте добавляется характерный оттенок графита, а начиная с десяти лет, по нарастающей, еще и бальзамик, шоколад, и фиалка. Когда ты впервые сталкиваешься с этим богатством в вине, которое и малоизвестно, и относительно недорого стоит, ты начинаешь задумываться о внесении корректив в личную систему жизненных ценностей… Так вот, во Франции существует общественный институт, призванный смиренно напоминать о необходимости периодического пересмотра и освежения системы ценностей.
Почти в каждой из французских винных провинций учреждено свое цеховое «братство» — символическое профессиональное объединение, в которое входят уважаемые виноделы, виноторговцы и их друзья, любители выпить из разных стран. В Шиноне это Шинонское братство добрых запевал-раблезианцев (Confrérie des Bons Entonneurs Rablesiens). Их торжественные церемонии — будь то праздник урожая или интронизация новых членов шинонского братства — происходят в погребах Les Caves Painctes, бывших меловых выработках под холмом в центральной части средневекового городка. Считается, что именно они вдохновили Рабле на образ Храма божественной бутылки, куда Пантагрюэль приходил на поиски истины.
От входа в пещеру, обрамленного массивными воротами, широкий и величественный коридор ведет посетителей вглубь, где образуется высокий зал, освещенный люстрами, составленными из винных бутылок. Зал упирается в сцену, на которой водружен дубовый стол. Когда ряды шинонских запевал пополняются новыми членами, на сцене в ряд выстраиваются красноносые старики в красных шелковых мантиях с золотом, а принимаемые в братство новички группируются вокруг стола. Магистр ордена зачитывает Клятву шинонского запевалы, смысл которой сводится к тому, что интронизируемый обязуется пить в меру и занимать активную жизненную позицию, после чего каждому новобранцу наливают огромный бокал красного вина, с полбутылки: его предстоит выпить залпом. Тем, кто справился, на шею вешают ленту с медалью, на которой изображен автор «Гаргантюа и Пантагрюэля», и, наконец, все спускаются со сцены, чтобы выпить и спеть спокойно.
Песни французских виноделов — удивительный жанр. Темы их — вечные. Сколько можно выпить, чтобы потом не упасть со стула, как сохранить бодрость духа подобно рыцарям Круглого Стола, и как же вообще хорошо устроен мир. После нескольких песен виноделы предложат спеть вам — на вашем родном языке. Если вы честно споете, вас наверняка поведут в сокровищницу — место, где собраны старые урожаи. В узком и низком зале со стеллажами бутылок уже другая акустика, и под двадцатилетний шинонский «Каберне-Фран» песни виноделов покажутся вам мелодичнее.
У французского слова «entonneur» есть несколько смыслов. Один из них — «запевала», то есть человек, который задает хору тон песни. Второй — это человек, отвечающий в винном погребе за полноту бочек. В его задачи входит постоянная доливка вина на место испарившейся «доли ангелов», чтобы вино в бочках не окислялось. Но есть и третий смысл, который не приводится словарями. Мы бы о нем не догадались, если бы случайно не увидели англоязычную версию названия братства: «The Brotherhood of the Worthy Rabelaisian Swiggers», — то есть «Братство пьющих большими глотками». С ударением на второй слог в последнем слове.
