Виктор Бондаренко: "Если ты продашь запах стейка, то ты продашь любой стейк"
Виктор Бондаренко, один из первых предпринимателей нашей страны, размышляет об особом историческом пути России, о том, как идти против трендов и выигрывать, а также о том, картины каких художников могут стоить миллионы.
Виктор Александрович, вы один из первых предпринимателей у нас в стране. Как формировалась ваша философия бизнесмена? Что вы почерпнули в Америке?
Когда начал работать агентом по продаже в Америке, мне сказали: «Не продавай стейк, стейк и дурак продаст. Ты продай запах стейка. А если ты продашь запах стейка, то ты продашь любой стейк!» Они продают свой образ жизни — музыка, Голливуд, Apple — вот это «мягкая сила»! Поэтому дети всех моих друзей, моя крестница, хотя и живут в Германии, Монако, стремятся в Америку!
Но в Америке жить не остались.
У меня американский паспорт с 1984 года. Но хочу жить и умереть здесь: говорить на своем родном языке, находиться в родном культурном пространстве. У меня мама — русская, папа — украинец, хотите — я фамилию завтра поменяю, раз с жидобандеровцами воюете, — пожалуйста. В 1978 году покинул «империю зла», Советский Союз, а уже в 1988-м начал делать бизнес с СССР, когда для созданного совместно с Интуристом одного из первых в Союзе СП привез стретч-лимузины. Люди с ума сходили по этим машинам! Апрель 1989-го, я стою на Красной площади, рядом — три лимузина, мимо едет Горбачев, а у него ЗИЛ старый (смеется).
Вы были первым во многих бизнес-начинаниях в России, в том числе и деловой аваиции.
Где-то в 1996 или 1997 году по стечению обстоятельств общался с Брайаном Малруни, бывшим премьер-министром Канады. Он был председателем правления концерна Bombardier. В итоге я стал эксклюзивным представителем Bombardier, а от Управления делами Президента Павел Павлович Бородин подписал с компанией договор на $501 млн на развитие бизнес-авиации, закупку и обслуживание самолетов, создание современного терминала во Внукове. Но Чубайс, тогда бывший министром финансов, все зарубил. Потом еще началось это несчастное кремлевское дело, где моя компания, организовавшая кредит $492 млн от UBS, получила 1,5%. Но дело было политическое, конечно, и я попал как кур в ощип. В тот момент нас очень сильно это подрубило: счета были заблокированы, но я 10 лет боролся и доказал несостоятельность обвинений!
Для советской эпохи ваш путь начинался достаточно стандартно, но потом все резко изменилось. Почему?
У меня всегда был свой путь и свой взгляд на все. В Харьковском гвардейском высшем командном танковом училище было два некомсомольца на тысячу с лишним курсантов, и один из них — я. Вы не понимаете, что это такое, позже родились. У нас всегда все шли с толпой. Поэтому своих дочек учу: не идите с толпой никогда! Если видите, как все бегут на Красную площадь, сразу бегите в противоположном направлении. Если все на Красную площадь: Сталин, Брежнев, КПСС, ура! Мне туда не надо. Потому что там, где толпа, личностей и мысли нет! Сейчас, будь жив Чайковский и выступай с концертом на одном конце Красной площади, а на другом будет Мадонна топлес петь, догадайтесь, где соберется больше народу?!
Хотел бы я с Иисусом встретиться и спросить: «За что ты жизнь свою отдавал? Вот за этих грехи искупил? За тех, кто создал ядерное оружие, за них ты жизнь отдал?»
Но, чтобы существовала элитарная культура, должна быть массовая.
Конечно, глина всегда должна быть — это условие существования алмаза, как обычный песок — залог существования золотого песка. Проблема в том, как работать над собой, над своими детьми, чтобы не остаться песком, которого миллиарды тонн на земле. Видим, как обычные дети в простых семьях становятся лауреатами Нобелевской премии, успешными, самыми богатыми людьми в мире, как те же создатели Майкрософта или Цукерберг. Видим, как песок, работая над собой два-три поколения, вдруг меняет свое качество на золотой. Я же сам до всего доходил. Не люблю термин «образование». Тебя в образ впихивают, образовывают, то есть лепят, как глину, которая может пойти и на кирпич, и на вазу, и на унитаз. Только очень сильные могут выскочить из заданного образа. Поэтому мне больше нравится русское слово «просвещение».
Вы нашли в себе силы вырваться, пойти против всех?
В истории помнят только тех, кто пошел против толпы: Джордано Бруно, Иисуса Христа, Мартина Лютера. Я тоже всегда иду наперекор: если видишь, что утвердился какой-то тренд, пойди против него! То, что популярно, значит массово, вульгарно. Если в моде красное — мы пойдем в черное, если черное — мы пойдем в зеленое. Мы идем против тренда! Именно так своей жене Наталье сейчас советую для ее бренда Rubeus Milano.
Рисковая стратегия…
Нет, всегда есть процент людей, которые не хотят быть как все, не хотят быть толпой. К примеру, все ходят с сумками Birkin — это положение, статус. Но нам нужны те, кто статус принимает без надписей, кто это уже перерос. Те, кто скажет: то, что я ношу, станет Birkin! Вообще, ставя на фаворита, ты не сможешь выиграть. Именно поэтому я первым стал коллекционировать подписные иконы известных мастеров-иконописцев XIX — начала XX века, которые были поставщиками императорского двора, хотя все собирали более древнюю иконопись — XVI век, в лучшем случае — начало XVII. Я же исходил из того, что царские мастера-иконописцы — Чириков, Дикарев, Гурьянов — не могут быть неоцененными. Ведь они были подобны творившему тогда же Фаберже!
Вы создали действительно уникальную коллекцию!
Я просто первый сказал, что это чудовищная ошибка — игнорировать иконопись XVII–XIX веков. Не может быть, чтобы на Руси были созданы мировые шедевры иконописи, и вдруг — бабах! — не стало ничего. Тем более церковь — самый богатый заказчик, который мог покупать самые лучшие руки, самых лучших мастеров! Поэтому моя заслуга — и это признают искусствоведы — в том, что я поднял иконопись XVII, XVIII, XIX веков на те же высоты, что XVI. Некоторые иконописные памятники начала ХХ века могут стоить столько, сколько XVI не стоит. Сейчас коллекция выкуплена на условиях сохранения ее целостности и создания музея в будущем.
У вас отношение к иконописи именно как к искусству, жанру живописи или как к проявлению сакрального?
Исключительно как к искусству, как к станковой живописи на доске. Мы же любуемся античными статуями, хотя это изваяния языческих богов. Вообще считаю, что русское православие тормозит нас, оно стало бедой для нас. Когда мы взяли в качестве конфессии передовую ортодоксальную религию, это был положительный этап в развитии, но сейчас мы вошли в XXI век в этой старой, бесперспективной парадигме. Выйдите на Красную площадь и помедитируйте, закрыв глаза. Вы ощутите и храм, где сейчас служба идет, и кресты, и Кремль, на чьих башнях красные звезды; тут Сталин и Дзержинский лежат, а там развевается флаг-триколор. Получается, мы чтим и убийц и их жертв. Вот это все — бедная матушка Русь, которая не знает, куда же ей идти! Одни тянут в Европу, другие хотят в кафтанах и лаптях заставить ходить. Проблема в том, что нет четкого вектора! Один приходит — в сторону Запада смотрит, другой, как хан, к Золотой Орде тащит. Наша бедная Россия оказалась на разрыве, впрочем, она на разрыве постоянно…
Существует ли, на ваш взгляд, рецепт, как нам преодолеть эту раздвоенность?
У нас хорошая Конституция, но если по латыни natio означает народ, то в преамбуле получается звучит: «Мы многонародный народ Российской Федерации». А надо поменять на: «Мы единый народ Российской Федерации», — и создавать российский народ. Для этого есть и объединяющая идея — российский паспорт! Мои соотечественники те, кто имеет российский паспорт. Мои папа и брат, живущие на Украине, к примеру, не мои соотечественники, а вот Депардье — соотечественник! Поэтому и утверждаю, что русской нации нет, всегда было Российское государство. Нация — понятие юридическое. Следовательно, существует и развивается не русская культура, российская. Для этого и делал проект «Россия для всех». У меня тоже была великодержавность, презрительное отношение к другим. Прозрение наступило, когда давал присягу, получая гражданство США. Увидел тысячи людей, тогда в основном из Восточной Европы, и осознал, что все эти люди — чехи, поляки, венгры — согнаны со своих земель, от могил своих родных и близких моей страной. Меня как прорвало: вышел на улицу и разрыдался. Мы же на всех в душе смотрим сверху вниз, мы же русские, мы великие! Хрен с ним, что зубы гнилые, хрен с ним, что сортир перекошенный стоит. Заявляем, что мы — великая страна! Но давайте определимся с понятием, что такое «великая». Великая по созидательности или великая по разрушительности?
У нас только 6% граждан делится своими деньгами, а пожертвовать собственным временем готова лишь 1/5 опрошенных. В общем, как в Библии: «По плодам их узнаете их».
В нынешнее время не очень популярная позиция.
Как сказал Мераб Мамардашвили, истина выше Родины! Если подумать, то Иисус Христос был пятой колонной по отношению к Иудее. Не только Россия на разрыве, люди на разрыве. Потому что им приходится жить в лицемерном обществе без человеческого достоинства. Возвращаясь, например, к христианству: считаю, что нынешнее православие — псевдохристианство. В него так же рядятся, как в Советском Союзе рядились в коммунистов. Тогда — офицеры КГБ, а потом быстро переоделись, достали кресты дедушек, спрятали наганы под подушку, на всякий случай с партбилетами, — может, попозже опять пригодятся (смеется)! Патриарх ездит на бронированном лимузине: не верит, что Бог его защитит, или просто в Бога не верит? Нагорная проповедь Христа, программная проповедь христианства, призывает: возлюби врага своего! Это очень тяжело сделать, но возлюби! У нас же — око за око, зуб за зуб, одним словом, закон джунглей. Поэтому я и спрашиваю: а чем вы от нацистов отличаетесь? Приняли закон об оскорблении чувств верующих, то есть вы предлагаете Богу свою крышу, да? Ты муравей, а говоришь: Бог, я тебя защищу! Занимаются бесовством. Не обижайте вы Бога, предлагая ему свою протекцию!
Этот импульс в общество откуда-то идет?
Скорее это вирус. Говорим про народ-богоносец, что он духовный, добрый и дающий… А Россия по рейтингу благотворительности заняла 138-е место из 153, уступив даже беднейшим странам Африки! У нас только 6% граждан делится своими деньгами, а пожертвовать собственным временем готова лишь 1/5 опрошенных. В общем, как в Библии: «По плодам их узнаете их».
При всей вашей критике у вас тоже наблюдается гордость за страну: вы же выпускали журнал «Военный парад», книги «Советская военная мощь: от Сталина до Горбачева», «Оружие Калашникова».
Каждый человек хочет гордиться своей семьей, Родиной. Естественно! Вопрос, что ты для этого делаешь. Мой близкий друг и партнер, однажды пересматривая эти книги, журналы, сказал: «Вить, ты представляешь, если бы ты все это в 90-е направил на нефтепродукты или металлы, где ты был бы?» Но не хлебом единым, понимаете? И проект «Россия для всех», и остальное… Я тратил свои деньги, чтобы подвигнуть людей задуматься, измениться. К сожалению, ничего изменить не смог: в Интернете 67% до сих пор считают, что Россия — для русских. Тот, кто так говорит, согласно нашей Конституции, законодательству как раз и есть враг Российской Федерации, его нужно арестовывать и сажать.
Можно ли такие глубинные установки вообще изменить? Вы сами болезненно себя переиначивали.
Человек — как компьютер, «железо», а результат будет зависеть от вводимой в него операционной системы. С одной стороны мы видим Северную Корею, с другой — Южную. Чистый научный эксперимент действия двух операционных систем! Это очень большая проблема, поэтому следующему президенту — дай Бог, конечно, Владимиру Владимировичу здоровья! — надо задуматься, хочет ли он сохранить эту страну или развалить ее. Перефразируя Гегеля, не надо быть юристом, чтобы понимать, что вам не нравится тот или иной строй, порядок. Точно так же не надо быть сапожником, чтобы понимать, что вам туфли жмут. Уверен, многие, включая самого президента, тоже понимают, что туфли жмут, что-то здесь не так.
Хотя наша операционная система может обманывать ощущения, наше восприятие. Например, видели, у Чаушеску или Каддафи какой был рейтинг? Я уже вывел свою максиму: «Чем выше рейтинг, тем ближе п...ц!» Когда у тебя рейтинг 52%, ты за него борешься. У тебя сильная оппозиция. Тебя заставляют не расслабляться. Еще никто не должен быть выше закона, никто, даже президент. Фридрих Великий ввел закон о независимом суде. Когда же ему строили замок, то влезли на чью-то территорию, и суд вынес решение против монарха. На это помазанник божий ответил: «Будем выполнять решение суда». Вот это величайшее чудо! Человек действительно думал о стране, о государстве, о нации! Не животное, которое хочет сожрать больше, вкуснее, только для себя. Пока этого не будет, всегда кто-то может сказать: «Ах, ты хочешь закон? Мы тебе сейчас найдем закон. Наркоту найдем, гранату... Может, ты там налоги где-то не заплатил». А все должно быть наоборот!
Если художник имеет несравнимый ни с кем стиль, почерк, если он передает сущность, то его картины и миллионы могут стоить!
Как вы перешли от икон к современному искусству? Как угадать, будет ли это правильной инвестицией?
Путь был непростой, сделал немало ошибок… В начале 90-х мы организовали программу по продвижению советского искусства, сняли в Нью-Йорке на 5-й Авеню пентхаус, куда приезжали советские художники, где проводили приемы с коллекционерами, известными персонами, арт-критиками. Приглашал Нестерова, Худякову, Рукавишникова, Сергея Шерстюка. Мне нравилось фигуративное искусство. Я не понимал тогда, но сейчас вижу, что это была ошибка. Потому что эти художники как стоили 5000 долларов, так и сейчас стоят 5000 долларов. Сегодня я понимаю Джексона Поллока, Евгения Чубарова, вижу там другой мир. Если художник имеет несравнимый ни с кем стиль, почерк, если он передает сущность, то его картины и миллионы могут стоить! Еще в картине должна быть загадка, присутствие чего-то Иного! Например, как в портрете моей жены. Автора работы Макса Орлицкого считаю очень перспективным художником, хотя ему 30 лет. А вот идешь по Арбату — сидят портретисты, которые рисуют гуляющих: тот же уровень, что у Ильи Глазунова, Никаса Сафронова или Шилова.
Вы со многими общались, причем они были представителями не просто разных стран, но даже в чем-то эпох. С кем бы вы еще желали встретиться?
Хотелось бы пообщаться с покойными ныне философами Григорием Померанцем и Мерабом Мамардашвили — читаю, слушаю их лекции. Хотел бы с Иисусом Христом встретиться и спросить: «За что ты жизнь свою отдавал? Вот за этих грехи искупил? За тех, кто создал нервно-паралитические газы, потом ядерное оружие, за них ты жизнь отдал и искупил грехи?» Еще Наполеон мне интересен. Когда-то нравился Солженицын, потом вижу — примитивный, антисемит, упал в моих глазах, еще раз доказал, что нет пророка в своем Отечестве. Из тех, кто жив сегодня, ни с кем бы не хотел. Ко всем есть вопросы, все грешные…
